![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
malyavinВо многих городах России имеются мемориальные доски на зданиях, где размещались в первые годы большевистской власти местные Чрезвычайные Комиссии. В этих городах коммунистические потомки сполна отдали должное "боевому органу революции" (Дзержинский). Но вот в Самаре, где Губернская Чрезвычайная Комиссия жестоко охраняла владычество красных, нет ни одной доски ни на одном здании. Хотя зданий, в которых побывали подразделения ЧК в Самаре, было немало. И часть из них сохранилась до наших дней.
Хуже того, в Самаре материальные следы деятельности первых чекистов по уничтожению горожан вообще умудрились приписать (с подачи этих же чекистов, кстати) чехословацким легионерам. Я имею в виду следы от пуль в подвале дома Курлиной.
Итак, откуда есть пошли самарские чекисты. Первый руководитель губернской ЧК Иоганн Бирн вспоминал в 1922 году :" 4-го октября я получил предписание от председателя чрезвычайной комиссии при штабе арм. Вост. фронта т. Лацис - выехать в Самару для формирования губ. чрезв. комиссии. В тот же день предписание было подтверждено членом Рев. Воен. Сов. 4-ой армии Линдовым. 5-го октября от Покровска отплыл пароход "Александр Невский". На нем находился Самарский Губревком, Губернский комитет РКП и часть чрезв. комиссии по борьбе с контр-революцией при штабе 4-ой армии, направлявшаяся на работу под моим руководством в Самару в качестве армейской Губ. Ч.К. Выехали мы все с твердым убеждением, что Самара будет взята. И действительно, около Сызрани нас встретили криками "ура", и мы узнали, что Самара взята нашими войсками. В Самару мы прибыли 8-го октября рано утром. Город был еще окутан темнотой и только сверкающие огни издали выделили контуры зданий и построек. Немедленно установили связь со штабами 1-ой и 4-ой армии, уже расположившихся в городе. Первым делом следовало отыскать помещения для развертывания работы. Скоро их нашли". Вот так, под покровом темноты, вошли в Самару передовые отряды чекистов. Какие задачи ставились перед ними? Об этом откровенно написал один из преемников Бирна по деятельности Самарской ЧК-ГПУ Иосиф Опанский в статье, посвященной 5-й годовщине создания ВЧК: "Чрезвычайные Комиссии не являлись следственными или судебными органами. ЧК не судила врага, а разила, проводя полную расправу со всеми, кто стремился тем или другим путем мешать трудящимся перестроить общество на новых началах".
И. Бирн
И - снова слово И.Бирну. Он вспоминает: "Губчека расположилась там, где еще недавно враг учинял жестокую расправу над нашими героями, в доме Курлина (уг. Саратовской и Красноармейской). После зверской работы, произведенной в этом доме, остались еще все следы, несмотря на то, что виновные пытались ее прикрыть. Так, в подвале на деревянном столе в углу лежала деревянная ложка с остатками каши. Задняя стена подвала была просверлена множеством пуль, а на полу темнели красные лужи - кровь наших казненных товарищей". Товарищ Бирн оказался хорошим сказочником, ведь сохранились воспоминания большевика Ильи Трайнина, опровергающие рассказ Бирна о расстрелах в подвале дома Курлиной при КОМУЧе. Трайнин был арестован и сам содержался в подвале дома Курлиной. Он вспоминал: "Арестованных, до предварительного допроса, обыкновенно держали в погребе Курлинского дома, который весь почти был наполнен. Погреб сырой и темный. Какие-то сваленные шкафы служили нарами для 15-20 человек. Остальные спали на грязном, сыром каменном полу". Из этого следует, что данный подвал был неким подобием КПЗ, из которого кого-то отпускали на волю, а кого-то отправляли в тюрьму либо еще куда. Трайнин указывает :" До организации военного суда в Самаре (было, конечно, немало случаев расстрела без всякого суда) арестованные отправлялись иногда в Уфу, в распоряжение чехо-словацких войск для передачи их военно-полевому суду, а иногда просто увозились в "неизвестном направлении". И - никаких намеков на расстрелы в этом подвале. Да, при КОМУЧе расстреливали большевиков, но не в доме Курлиной. Сам Трайнин, кстати, попал из подвала в тюрьму, откуда благополучно сбежал и жил в подполье, а в 1920 пошел на "повышение" и уехал в Москву. Закончил он свою жизнь в 1949 в Москве, будучи академиком и директором Института права АН СССР.
Интересно, что свои статьи Трайнин и Бирн писали в одно время - в 1922-1923 годах. Но позднее большевики рассказ Трайнина изъяли из оборота, а вот версия Бирна им пригодилась для прикрытия своих собственных злодейств. И дырки от чекистских пуль стали выдавать за следы "зверств проклятых чехо-учредиловцев".
Товарищ Опанский писал о начале работы Самарской ЧК: "Работы было много. Побывавшая в Самаре чехо-словацко-эсеровская чредилка, удирая, оставила много своих приверженцев, так что выявление и уничтожение последних являлось первой задачей ЧК". И она приступила к решению этой задачи в подвале дома Курлиной. Уже 15 октября ЧК издала приказ о регистрации бывших офицеров, многие из которых были ее потенциальными жертвами.
Надо отметить, что о некоторых расстрелянных чекисты сообщали в самарской печати. Так, 21 октября было объявлено о расстреле 19 контрреволюционеров, 26 октября и 2 ноября - еще по 10 расстрелянных, 21 ноября - новые 11 жертв, 27 ноября - еще 15. 8 декабря 1918 года на 4-м губернском съезде советов ЧК представила доклад о проделанной за два месяца работе по уничтожению врагов большевизма в Самаре. "Задачи Ч.К. были огромны. Много времени пришлось уделить красноармейским частям и чистке города от белогвардейцев. Укрепив охрану порядка в Самаре, Ч.К. приступила к организации Ч.К. в Бугурусланском,
Хуже того, в Самаре материальные следы деятельности первых чекистов по уничтожению горожан вообще умудрились приписать (с подачи этих же чекистов, кстати) чехословацким легионерам. Я имею в виду следы от пуль в подвале дома Курлиной.
Итак, откуда есть пошли самарские чекисты. Первый руководитель губернской ЧК Иоганн Бирн вспоминал в 1922 году :" 4-го октября я получил предписание от председателя чрезвычайной комиссии при штабе арм. Вост. фронта т. Лацис - выехать в Самару для формирования губ. чрезв. комиссии. В тот же день предписание было подтверждено членом Рев. Воен. Сов. 4-ой армии Линдовым. 5-го октября от Покровска отплыл пароход "Александр Невский". На нем находился Самарский Губревком, Губернский комитет РКП и часть чрезв. комиссии по борьбе с контр-революцией при штабе 4-ой армии, направлявшаяся на работу под моим руководством в Самару в качестве армейской Губ. Ч.К. Выехали мы все с твердым убеждением, что Самара будет взята. И действительно, около Сызрани нас встретили криками "ура", и мы узнали, что Самара взята нашими войсками. В Самару мы прибыли 8-го октября рано утром. Город был еще окутан темнотой и только сверкающие огни издали выделили контуры зданий и построек. Немедленно установили связь со штабами 1-ой и 4-ой армии, уже расположившихся в городе. Первым делом следовало отыскать помещения для развертывания работы. Скоро их нашли". Вот так, под покровом темноты, вошли в Самару передовые отряды чекистов. Какие задачи ставились перед ними? Об этом откровенно написал один из преемников Бирна по деятельности Самарской ЧК-ГПУ Иосиф Опанский в статье, посвященной 5-й годовщине создания ВЧК: "Чрезвычайные Комиссии не являлись следственными или судебными органами. ЧК не судила врага, а разила, проводя полную расправу со всеми, кто стремился тем или другим путем мешать трудящимся перестроить общество на новых началах".
И. Бирн
И - снова слово И.Бирну. Он вспоминает: "Губчека расположилась там, где еще недавно враг учинял жестокую расправу над нашими героями, в доме Курлина (уг. Саратовской и Красноармейской). После зверской работы, произведенной в этом доме, остались еще все следы, несмотря на то, что виновные пытались ее прикрыть. Так, в подвале на деревянном столе в углу лежала деревянная ложка с остатками каши. Задняя стена подвала была просверлена множеством пуль, а на полу темнели красные лужи - кровь наших казненных товарищей". Товарищ Бирн оказался хорошим сказочником, ведь сохранились воспоминания большевика Ильи Трайнина, опровергающие рассказ Бирна о расстрелах в подвале дома Курлиной при КОМУЧе. Трайнин был арестован и сам содержался в подвале дома Курлиной. Он вспоминал: "Арестованных, до предварительного допроса, обыкновенно держали в погребе Курлинского дома, который весь почти был наполнен. Погреб сырой и темный. Какие-то сваленные шкафы служили нарами для 15-20 человек. Остальные спали на грязном, сыром каменном полу". Из этого следует, что данный подвал был неким подобием КПЗ, из которого кого-то отпускали на волю, а кого-то отправляли в тюрьму либо еще куда. Трайнин указывает :" До организации военного суда в Самаре (было, конечно, немало случаев расстрела без всякого суда) арестованные отправлялись иногда в Уфу, в распоряжение чехо-словацких войск для передачи их военно-полевому суду, а иногда просто увозились в "неизвестном направлении". И - никаких намеков на расстрелы в этом подвале. Да, при КОМУЧе расстреливали большевиков, но не в доме Курлиной. Сам Трайнин, кстати, попал из подвала в тюрьму, откуда благополучно сбежал и жил в подполье, а в 1920 пошел на "повышение" и уехал в Москву. Закончил он свою жизнь в 1949 в Москве, будучи академиком и директором Института права АН СССР.
Интересно, что свои статьи Трайнин и Бирн писали в одно время - в 1922-1923 годах. Но позднее большевики рассказ Трайнина изъяли из оборота, а вот версия Бирна им пригодилась для прикрытия своих собственных злодейств. И дырки от чекистских пуль стали выдавать за следы "зверств проклятых чехо-учредиловцев".
Товарищ Опанский писал о начале работы Самарской ЧК: "Работы было много. Побывавшая в Самаре чехо-словацко-эсеровская чредилка, удирая, оставила много своих приверженцев, так что выявление и уничтожение последних являлось первой задачей ЧК". И она приступила к решению этой задачи в подвале дома Курлиной. Уже 15 октября ЧК издала приказ о регистрации бывших офицеров, многие из которых были ее потенциальными жертвами.
Надо отметить, что о некоторых расстрелянных чекисты сообщали в самарской печати. Так, 21 октября было объявлено о расстреле 19 контрреволюционеров, 26 октября и 2 ноября - еще по 10 расстрелянных, 21 ноября - новые 11 жертв, 27 ноября - еще 15. 8 декабря 1918 года на 4-м губернском съезде советов ЧК представила доклад о проделанной за два месяца работе по уничтожению врагов большевизма в Самаре. "Задачи Ч.К. были огромны. Много времени пришлось уделить красноармейским частям и чистке города от белогвардейцев. Укрепив охрану порядка в Самаре, Ч.К. приступила к организации Ч.К. в Бугурусланском,
Мелекесском, Бугульминском, Ставропольском, Новоузенском, Покровском уездах и селах Александров-Гай, Красный Кут ,Балаково, Произведена регистрация бывших офицеров Народной Армии и духовенства. За время пребывания Ч.К. в Самаре состоялось 43 заседания, рассмотрено 900 дел, возбуждено 1050 дел, из них 200 окончены по амнистии, 46 переданы в нарсуд и Ревтрибунал. За контр-революционные выступления и явно саботажнические действия расстреляно 107 человек, преимущественно бывшие офицеры Народной Армии, жандармские офицеры, полицейские чиновники и добровольцы учащиеся из крупной буржуазии. Заключенных в тюрьму заложников до ликвидации чехо-словацкого фронта 55 чел,,за спекуляцию продуктами первой необходимости 52 чел. На позиции отправлено 4 человека. Всего взыскано штрафов и конфисковано монеты на 154.124 руб. 38 коп., золотых и серебреных вещей на сумму 250.000 руб."
Начало красному террору в Самаре было успешно положено в доме Курлиной и его подвале. В дальнейшем террор этот только разрастался, разрасталась и ГубЧК, расползаясь по новым зданиям в Самаре. Появлялись и другие инструменты большевистского террора - ревтрибуналы. Чекисты уже не могли справляться в одиночку, врагов у большевизма оказалось слишком много. А всех их предстояло уничтожить.
PS. Пресса была допущена в подвал дома Курлиной для показа следов от "белых зверств" лишь 31 октября 1918 года. "Корреспондентом газ. «Солд., Раб. и Кр.» осмотрен подвал бело-чехо-словацкой контрразведки (на углу Саратовской и Алексеевской ул., дом Курлиной), где производились расстрелы большевиков. Местом расстрела была темная комната, сохранившая все следы преступных действий белогвардейцев учредиловцев. На стене сохранилось много надписей расстрелянных товарищей. На уровне головы масса пулевых отверстий. Расстрелов,очевидно,было произведено так много, что пулями выбит один слой кирпича". К этому времени Бирн и его усердные подручные занимали здание уже три недели и ,значит, имели возможность сами настрелять немало людей. А "надписи расстрелянных" это вообще смешно и нелепо - кто бы позволил расстреливаемому что-либо корябать во время казни на стене? В воспоминаниях того же Трайнина, посетившего оставленный контрразведкой КОМУЧа дом Курлиной и его подвал до заселения в него чекистов, 7 октября, сразу после захвата Самары красными - о пулевых следах - ни слова: "Обходим пустынную "контр-разведку". Спускаемся в Курлинский погреб, где пришлось выстрадать несколько дней, заходим в "охранку", и в первый раз за четыре месяца дышем вольно...". Не видел он этих следов, потому что их тогда еще не было. Если бы они были, он бы их увидел - и написал об этом.
Литература:
В.Троцкий "Революция 1917-1918 гг. в Самарской губернии. Хроника событий", т.2, Самара, 1929
"Красная быль", №3, Самара, 1923
И. Бирн "На Самару" (газ. "Коммуна", № 1144, 7 октября 1922)
И. Опанский "Пятилетняя годовщина органов ГПУ" (газ. "Коммуна", № 1204, 17 декабря 1922)
Начало красному террору в Самаре было успешно положено в доме Курлиной и его подвале. В дальнейшем террор этот только разрастался, разрасталась и ГубЧК, расползаясь по новым зданиям в Самаре. Появлялись и другие инструменты большевистского террора - ревтрибуналы. Чекисты уже не могли справляться в одиночку, врагов у большевизма оказалось слишком много. А всех их предстояло уничтожить.
PS. Пресса была допущена в подвал дома Курлиной для показа следов от "белых зверств" лишь 31 октября 1918 года. "Корреспондентом газ. «Солд., Раб. и Кр.» осмотрен подвал бело-чехо-словацкой контрразведки (на углу Саратовской и Алексеевской ул., дом Курлиной), где производились расстрелы большевиков. Местом расстрела была темная комната, сохранившая все следы преступных действий белогвардейцев учредиловцев. На стене сохранилось много надписей расстрелянных товарищей. На уровне головы масса пулевых отверстий. Расстрелов,очевидно,было произведено так много, что пулями выбит один слой кирпича". К этому времени Бирн и его усердные подручные занимали здание уже три недели и ,значит, имели возможность сами настрелять немало людей. А "надписи расстрелянных" это вообще смешно и нелепо - кто бы позволил расстреливаемому что-либо корябать во время казни на стене? В воспоминаниях того же Трайнина, посетившего оставленный контрразведкой КОМУЧа дом Курлиной и его подвал до заселения в него чекистов, 7 октября, сразу после захвата Самары красными - о пулевых следах - ни слова: "Обходим пустынную "контр-разведку". Спускаемся в Курлинский погреб, где пришлось выстрадать несколько дней, заходим в "охранку", и в первый раз за четыре месяца дышем вольно...". Не видел он этих следов, потому что их тогда еще не было. Если бы они были, он бы их увидел - и написал об этом.
Литература:
В.Троцкий "Революция 1917-1918 гг. в Самарской губернии. Хроника событий", т.2, Самара, 1929
"Красная быль", №3, Самара, 1923
И. Бирн "На Самару" (газ. "Коммуна", № 1144, 7 октября 1922)
И. Опанский "Пятилетняя годовщина органов ГПУ" (газ. "Коммуна", № 1204, 17 декабря 1922)
